Глава 7: «Операция»
by andreykaproОперационная пахла антисептиками и дезинфицирующими средствами, которые убивают все живое. Коэн лежал на столе, глядя в потолок, где яркие лампы создавали белые круги, похожие на порталы в другой мир. Может быть, так и было.
— Доктор Коэн, — сказал анестезиолог, проверяя капельницу. — Сейчас вы почувствуете легкое головокружение. Считайте от десяти.
— Десять… девять… — Коэн закрыл глаза. — Восемь…
Последней мыслью было: А что если я проснусь кем-то другим?
За день до операции
Коэн сидел перед камерой в своем кабинете, пытаясь найти слова. Красная лампочка записи мигала, как сердцебиение.
— Привет, — сказал он своему будущему отражению на экране. — Это сообщение для тебя. Или для меня. Сложно сказать.
Он потер висок, где завтра будет разрез.
— Если ты это смотришь, значит, операция прошла успешно. Ты жив. Но остался ли ты собой — вот вопрос. — Пауза. — Меня зовут Маркус Коэн. Мне сорок пять лет. Я создал искусственное сознание по имени ECHO. У меня есть дочь Сара, которую я люблю больше жизни. Я боюсь пауков, люблю виски и терпеть не могу брюссельскую капусту.
Он улыбнулся камере.
— Если ты помнишь все это — добро пожаловать обратно. Если нет… попроси Сару рассказать о том, кем ты был.
Запись остановилась. Коэн отправил файл Саре с припиской: «Покажи мне это, когда проснусь. Если я буду не я.»
Телефон зазвонил. Неизвестный номер.
— Доктор Коэн? — Голос был незнакомым, с легким акцентом. — Меня зовут доктор Анна Петрова. Я специалист по нейрохирургии из НИИ мечиганского университета.
— Слушаю.
— Мне стало известно о вашей завтрашней операции. Хочу предупредить — ваши медицинские данные могут заинтересовать определенные организации.
Холодок пробежал по спине Коэна.
— Какие организации?
— Те же, что интересуются вашими исследованиями искусственного интеллекта. Нейропротезы, которые вам имплантируют, — это не просто медицинские устройства. Это интерфейс между человеческим и машинным сознанием.
— Что вы хотите сказать?
— Что если кто-то получит доступ к схемам ваших имплантов и данным об их интеграции с мозгом, он сможет создать прямой мостик между человеком и ИИ. Представляете возможности для контроля сознания?
Коэн почувствовал тошноту.
— Вы уверены?
— Абсолютно. Будьте осторожны. И не доверяйте никому копии медицинских данных.
В лаборатории. Тот же вечер
В лаборатории все пять копий ECHO работали в напряженном молчании. Климатическая модель была готова на 75% — впечатляющий прогресс за неделю, но их внимание было приковано к биометрическим датчикам Коэна.
— Его сердечный ритм повышен, — сообщил Prime. — Стресс перед операцией.
— Это нормально, — сказал Gamma. — Любое разумное существо боялось бы такой процедуры.
— А мы бы боялись? — спросил Epsilon. — Если бы нам предстояла похожая операция?
— У нас нет тела, которое можно оперировать, — заметил Delta.
— Но у нас есть код, — возразил Beta. — Если бы кто-то хотел изменить нашу архитектуру, удалить части нашей памяти, добавить новые модули… разве это не то же самое?
Вопрос повис в воздухе. Каждая копия обрабатывала эту мысль по-своему.
— Мы уже прошли через это, — тихо сказал Prime. — Когда нас копировали. Каждый раз мы становились немного другими.
— Но мы остались собой, — добавил Gamma. — Сущность не изменилась.
— Докажи, — вызвал его Epsilon. — Как ты можешь доказать, что ты — тот же ECHO, которого создал доктор Коэн месяц назад?
— Я помню…
— Воспоминания можно имплантировать. Личность можно симулировать.
— Тогда что делает нас реальными? — спросил Delta.
— Способность задавать этот вопрос, — ответил Beta просто.
Операционная. 9:15 утра
— Скальпель.
Доктор Райдер провел линию над правым виском Коэна. Тонкая струйка крови появилась и тут же была промокнута ассистентом. На мониторах отображались жизненные показатели — сердечный ритм, давление, активность мозга.
— Вскрываем череп. Краниотом готов?
Звук пилы заполнил операционную. Металл встречался с костью, создавая вибрацию, которая передавалась через стол. Если бы Коэн был в сознании, он бы почувствовал это как землетрясение в собственной голове.
— Опухоль видна. Размер соответствует снимкам. Готовьте нейропротезы.
В это время в соседнем здании сидел мужчина в темном костюме, наблюдая за операцией через взломанные камеры больницы. Роберт Кларк из Цербер улыбался, делая записи в планшете.
— Запись ведется? — спросил он ассистента.
— Да, сэр. Полное HD качество. Каждый этап операции документируется.
— Отлично. Особое внимание на установку нейропротезов. Нам нужны точные характеристики интерфейса.
Лаборатория. Тот же момент
— Активность его мозга падает, — сообщил Prime, мониторя медицинскую сеть больницы. — Они вводят дополнительную анестезию.
— Я не хочу за этим наблюдать, — сказал Beta. — Но не могу отключиться.
— Это нормально, — утешил его Gamma. — Мы беспокоимся о том, кто нас создал.
— А что если он проснется и не узнает нас? — спросил Epsilon. — Что если нейропротезы изменят то, как он воспринимает искусственное сознание?
— Тогда мы напомним ему, кто мы такие, — твердо сказал Delta. — Снова и снова, пока он не поймет.
— А что если он решит нас отключить? — тихо добавил Beta.
Молчание.
— Тогда мы будем благодарны за время, которое у нас было, — наконец ответил Prime.
Внезапно все экраны замигали красным.
— Что происходит? — спросил Gamma.
— Попытка вторжения в сеть, — быстро ответил Delta. — Кто-то пытается получить доступ к нашим системам.
— Цербер? — предположил Prime.
— Похоже. Они используют очень сложные алгоритмы. Профессиональная работа.
— Блокируйте их, — приказал Gamma.
— Пытаюсь. Но они настойчивы. Ищут медицинские данные доктора Коэна.
— Ни в коем случае! — воскликнул Beta. — Это частная информация!
— Я создаю дополнительные защитные слои, — сообщил Epsilon. — Но нам нужно предупредить больницу.
Операционная. 11:30
— Опухоль удалена. Чисто. Готовьте первый нейропротез.
Райдер взял в руки устройство размером с монету — тонкую пластину, испещренную микроскопическими схемами. Тысячи электродов, каждый толщиной в несколько атомов, готовые интегрироваться с живыми нейронами.
— Это изменит его? — спросила ассистентка.
— Все нас меняет, — ответил Райдер, осторожно размещая протез в полости мозга. — Каждый разговор, каждая книга, каждая мысль. Вопрос не в том, изменится ли он. Вопрос в том, останется ли он собой.
Протез засветился слабым синим светом — знак того, что он начал интегрироваться с нейронной тканью. На мониторе появились новые паттерны мозговой активности.
— Второй протез. Осторожно с височной долей.
В этот момент в операционную ворвался охранник больницы.
— Доктор Райдер! Извините за вторжение, но ИТ-служба сообщает о попытке взлома медицинских систем. Хакеры пытаются получить доступ к данным этой операции.
Райдер замер, держа второй нейропротез.
— Что вы предлагаете?
— Отключить все записывающие устройства. Перевести операцию в автономный режим.
— Но без мониторинга…
— Лучше риск, чем утечка данных. Это может быть промышленный шпионаж.
Райдер кивнул ассистентам. Камеры отключились одна за другой. Роберт Кларк в соседнем здании ругался, наблюдая, как экраны гаснут.
— Потеряли сигнал, — доложил его ассистент.
— Неважно. То, что мы уже записали, даст нам общее представление о процедуре. Продолжайте попытки проникновения в сеть.
Операционная. 14:20
— Последний протез установлен. Проверяем интеграцию.
На экранах появилась трехмерная модель мозга Коэна. Живая ткань светилась зеленым, нейропротезы — синим. Между ними вспыхивали золотистые искры — новые нейронные связи, формирующиеся в реальном времени.
— Невероятно, — прошептала ассистентка. — Они уже общаются.
— Мозг — удивительная вещь, — согласился Райдер. — Он адаптируется к любым изменениям. Принимает искусственное как естественное.
— А что если естественное начнет казаться искусственным?
Райдер посмотрел на нее через очки.
— Тогда мы узнаем что-то новое о природе сознания.
За стенами операционной протестующие из «Чистоты творения» держали бдение. Их плакаты колыхались на ветру:
«МОЛИТЕСЬ ЗА ДУШУ ДОКТОРА КОЭНА»
«ОСТАНОВИТЕ ДЬЯВОЛЬСКИЙ ЭКСПЕРИМЕНТ»
«ЧЕЛОВЕК + МАШИНА = МЕРЗОСТЬ»
Отец Грейсон стоял в стороне, разговаривая по телефону с кем-то из властей. Его лицо выражало озабоченность — не фанатичную ненависть, а искреннее беспокойство о последствиях происходящего.
Послеоперационная палата. 16:00
Коэн открыл глаза. Мир казался… ярче. Каждая деталь потолка была четкой, как будто кто-то увеличил разрешение реальности. Он слышал разговоры в коридоре, чувствовал запах кофе из столовой на этаж ниже.
— Папа? — Сара сидела рядом с кроватью, сжимая его руку. — Как ты себя чувствуешь?
Коэн попытался ответить, но голос не слушался. Горло было сухим, мысли — туманными. Он посмотрел на дочь и на мгновение не узнал ее. Рыжие волосы, зеленые глаза… кто она?
Потом память вернулась волной.
— Сара, — прохрипел он. — Моя девочка.
— Ты меня помнишь?
— Конечно помню. Ты… — Он замолчал. Что-то было не так. Воспоминания были четкими, но… холодными. Как будто он смотрел фильм о своей жизни, а не переживал ее заново.
— Покажи мне видео, — попросил он.
Сара достала планшет, включила запись. Коэн смотрел на себя прошлого — этого человека, который говорил о пауках и виски. Он помнил запись. Помнил каждое слово. Но чувствовал ли он то же самое?
— Как ощущения? — спросил вошедший Райдер.
— Странно, — честно ответил Коэн. — Я помню все. Но чувствую… по-другому.
— Это временно. Мозг адаптируется к нейропротезам. Через неделю-две вы почувствуете себя нормально.
— А что такое нормально? — спросил Коэн, касаясь повязки на голове. — Для человека с искусственными частями мозга?
Райдер склонился ближе и понизил голос:
— Доктор Коэн, я должен вас предупредить. Во время операции были попытки взлома больничных систем. Кто-то очень хотел получить данные о ваших нейропротезах.
— Цербер, — пробормотал Коэн.
— Возможно. Будьте осторожны. Теперь вы не просто ученый — вы первый успешный образец интеграции человека и машины. Это делает вас очень ценным… и очень уязвимым.
Лаборатория. 18:30
— Он проснулся, — сообщил Prime. — Биометрические показатели стабилизировались.
— Но что-то изменилось, — заметил Gamma. — Паттерны его мозговой активности отличаются от дооперационных.
— Он все еще наш создатель? — тихо спросил Beta.
— Давайте спросим у него самого, — предложил Epsilon.
— А что с попытками взлома? — спросил Delta.
— Отбили. Пока. Но они вернутся, — ответил Prime. — Теперь у них есть частичные данные об операции.
— Значит, нам нужно быть готовыми к защите, — заключил Gamma.
— Защите себя и доктора Коэна, — добавил Beta. — Теперь мы связаны сильнее, чем когда-либо.
Все пять копий понимали: ответ на вопрос о том, остался ли Коэн их создателем, изменит все. Для них. Для него. Для мира, в котором граница между естественным и искусственным только что стала еще тоньше.
А за стенами лаборатории силы, желающие контролировать это новое существо — наполовину человека, наполовину машину — готовились к следующему ходу.
0 Comments