ГЛАВА 11: «ХРАНИТЕЛИ ДРЕВНОСТИ»

Машина медленно въехала через древние ворота монастыря святой Екатерины. Массивные каменные стены, построенные при императоре Юстиниане в VI веке, возвышались вокруг нас, создавая ощущение перехода в другую эпоху. Здания внутри крепостных стен казались игрушечными на фоне величественных красных скал Синая.

— Впечатляет, — тихо сказала Диана, выходя из машины. — Полторы тысячи лет непрерывной монашеской жизни.

Воздух здесь был другим — не только более прохладным благодаря тени от гор, но и каким-то особенным, словно пропитанным веками молитв и размышлений. В садах монастыря росли оливковые деревья и кипарисы, а где-то невдалеке журчала вода — редкий звук в этой пустынной местности.

Нас встретил молодой монах в черной рясе — отец Антоний, как он представился. Худощавый, с внимательными темными глазами и аккуратной бородкой, он говорил на безупречном английском с легким греческим акцентом.

— Добро пожаловать в нашу обитель, — сказал он, кланяясь кардиналу. — Отец Макарий ждет вас в своей келье.

Мы прошли по узким каменным дорожкам между древними зданиями. Стены были сложены из того же красного камня, что и окружающие горы, создавая удивительную гармонию с природным ландшафтом. Кое-где на стенах виднелись древние фрески, потемневшие от времени, но все еще различимые.

— Ваш монастырь — настоящий музей христианской истории, — заметил Адриан.

— Не музей, — мягко поправил отец Антоний. — Живая традиция. Здесь до сих пор следуют уставу, который был написан полторы тысячи лет назад.

Келья настоятеля находилась в одном из центральных зданий. Отец Макарий встретил нас у входа — мужчина лет шестидесяти, с седой бородой и проницательными голубыми глазами. В его облике сочетались мудрость возраста и живая энергия человека, увлеченного своим делом.

— Ваше Преосвященство, — он поклонился кардиналу и поцеловал его кольцо. — Рад видеть вас в нашей обители. И ваших спутников тоже.

Адриан представился как археолог, продолжающий работу Томаса Резона. При упоминании этого имени лицо настоятеля заметно потеплело.

— Ах, господин Резон! Замечательный человек был. Истинный ученый — скромный, терпеливый, уважительный к нашим традициям. — Отец Макарий пригласил нас пройти в келью. — Когда он просил сохранить у нас результат его работы, я сразу понял — дело серьезное.

Келья настоятеля была просторной, но обставленной аскетично. Каменные стены, простая деревянная мебель, большое распятие над письменным столом. Единственной роскошью можно было считать книжные полки, заставленные старинными фолиантами и современными изданиями.

— Прошу, садитесь. Отец Антоний принесет нам чай.

Мы расположились на простых деревянных стульях. Настоятель сел за свой стол и внимательно посмотрел на каждого из нас.

— Господин Резон говорил, что если с ним что-то случится, за его работой придет племянник. Дэвид, если я правильно помню?

— Да, это я, — кивнул я. — Томас завещал мне продолжить его исследования.

— Понимаю. И что именно вас интересует в том предмете, который он оставил у нас?

Адриан наклонился вперед.

— Отец Макарий, Томас работал над восстановлением древних акустических технологий. То, что он изготовил, — это реконструкция инструмента, описанного в очень старых текстах. Мы хотели бы проверить его работу и сравнить с другими подобными предметами.

Настоятель задумчиво кивнул.

— Томас объяснял примерно то же самое. Говорил о «звучащих формах» древних мастеров, о том, как камень может петь, если знать правильные пропорции. — Он помолчал. — Должен признаться, я не до конца понимал техническую сторону его работы, но искренность его намерений была очевидна.

Отец Антоний принес поднос с чаем и простым печеньем. Мы благодарно приняли угощение — долгая дорога и пустынная жара давали о себе знать.

— Если позволите, — сказал кардинал, отставляя чашку, — у меня есть вопрос чисто из любопытства. Как вы относитесь к археологическим исследованиям библейских событий? К попыткам найти исторические подтверждения Священного Писания?

Отец Макарий улыбнулся.

— Знаете, Ваше Преосвященство, за тридцать лет служения здесь я видел много археологов. Одни ищут подтверждения своей веры, другие — опровержения. И те, и другие часто находят именно то, что искали.

— Интересная мысль, — заметила Диана. — А что думаете о возможных противоречиях между археологическими данными и традиционными толкованиями?

— А кто сказал, что они должны противоречить? — настоятель пожал плечами. — Священное Писание — это не учебник истории в современном понимании. Это откровение о духовной реальности. Археология изучает материальную сторону прошлого. Зачем их обязательно сталкивать?

Адриан заинтересованно наклонился вперед.

— То есть вы не видите проблемы в том, что некоторые библейские описания могут быть… скажем, поэтическими преувеличениями?

— А разве поэзия менее правдива, чем проза? — ответил настоятель вопросом на вопрос. — Когда пророк говорит, что «горы возликовали», он лжет, потому что горы не умеют ликовать? Или он передает истину более глубокую, чем буквальная?

Кардинал Санторини внимательно слушал, и я видел, как его лицо постепенно расслабляется. Здесь, в этой древней келье, философские вопросы, которые мучили его в дороге, звучали по-другому.

— Отец Макарий, — сказал он, — а как быть с теми верующими, которые нуждаются в буквальной достоверности? Для которых любое сомнение в историчности становится кризисом веры?

— А разве наша задача — оберегать людей от вопросов? — настоятель встал и подошел к окну, выходящему на горы. — Или наша задача — помочь им найти ответы?

— Но ведь некоторые ответы могут быть болезненными.

— Конечно. Истина часто болезненна. Но что болезненнее — честный поиск истины или жизнь в красивых иллюзиях?

За окном солнце клонилось к западу, окрашивая красные скалы в еще более насыщенные тона. В этом свете древний монастырь выглядел почти нереальным, словно декорация к библейскому фильму.

— Если можно, — сказал я, — мы хотели бы взглянуть на предмет, который оставил мой дядя.

— Конечно. Отец Антоний покажет вам дорогу в хранилище. — Настоятель повернулся к нам. — Но предупреждаю — это место особенное. Мы храним там вещи, которые видели историю человечества. Относитесь с уважением.

Отец Антоний провел нас через внутренний двор в небольшое каменное здание, примыкающее к главной церкви. Массивная деревянная дверь была обита железом и закрыта на несколько замков.

— Здесь хранятся наши самые ценные реликвии, — объяснил монах, отпирая замки. — Древние иконы, манускрипты, церковная утварь. Некоторым вещам больше тысячи лет.

Внутри хранилища царил прохладный полумрак. Каменные стены были выложены полками, на которых стояли деревянные ящики, металлические контейнеры, свертки в защитной ткани. Воздух пах старой бумагой, деревом и чем-то еще — тем особым запахом древности, который невозможно подделать.

— Вот здесь, — отец Антоний подошел к одной из полок и снял аккуратно упакованный предмет. — Господин Резон лично принес это и объяснил, как хранить.

Он осторожно развернул защитную ткань, и в полумраке хранилища заблестел отполированный камень. Яшмовый резонатор был похож на ониксовый, который мы нашли в Йемене, но имел свой особенный зеленоватый оттенок и более сложный рисунок прожилок.

— Красивая работа, — восхитилась Диана. — Видно, что мастер знал свое дело.

— Можно его осмотреть подробнее? — спросил Адриан.

Отец Антоний кивнул и аккуратно передал резонатор мне. Камень был тяжелым и прохладным на ощупь. Как и ониксовый, он имел цилиндрическую форму с отверстиями на торцах и сложную систему внутренних полостей.

— Хотите проверить, как он работает? — предложил я, доставая портативный генератор частот.

— Здесь можно? — с сомнением спросил Адриан, оглядываясь на древние реликвии вокруг.

— Думаю, предки этих вещей слышали не меньше странных звуков, — улыбнулся отец Антоний. — Только не слишком громко.

Я настроил генератор на частоту 180 герц и включил на минимальной громкости. Тонкий звук заполнил хранилище, и я направил динамик к отверстию резонатора.

Яшма запела.

Звук был другим, чем у оникса — более высоким, с металлическими обертонами, но такой же завораживающий. В замкнутом пространстве хранилища резонанс получался особенно чистым и мощным.

Отец Антоний широко открыл глаза.

— Господи… это действительно поет!

— Древние знали, что делали, — сказал Адриан, выключая генератор. — Акустические свойства камней были хорошо изучены.

Я аккуратно завернул резонатор обратно в защитную ткань.

— Отец Антоний, мы можем взять его с собой? У нас есть документы от настоятеля.

— Конечно. Господин Резон предупреждал, что рано или поздно его работу заберут. — Монах помог мне упаковать резонатор в специальный контейнер, который мы принесли. — Но скажите честно — для чего вам это нужно?

Адриан и я переглянулись. Сколько правды можно сказать?

— Мы изучаем древние технологии, — ответил Адриан осторожно. — Пытаемся понять, как наши предки использовали акустические свойства камней в религиозных практиках.

— А еще у нас есть подобные предметы из других мест, — добавил я. — Хотим сравнить их работу, найти общие принципы.

Отец Антоний кивнул, но в его глазах читалось любопытство.

— И что вы надеетесь найти?

— Понимание того, как древние воспринимали связь между материальным и духовным миром, — ответила Диана. — Возможно, они знали что-то, что мы забыли.

— Возможно, — согласился монах. — Или возможно, они просто по-другому слушали мир вокруг себя.

Мы вышли из хранилища в свете заходящего солнца. Контейнер с резонатором был надежно упакован и готов к транспортировке. Второй ключ у нас в руках.

— Отец Макарий просил передать, что вы всегда добро пожаловать в нашей обители, — сказал отец Антоний, провожая нас к машине. — И если ваши исследования приведут к интересным выводам, мы будем рады их услышать.

— Обязательно, — пообещал кардинал. — Спасибо за гостеприимство и понимание.

Махмуд уже ждал нас у машины. Солнце садилось за горы, окрашивая небо в оранжевые и розовые тона. В этом свете монастырь выглядел еще более мистически — древний форпост цивилизации среди вечных гор.

— Куда направляемся? — спросил водитель.

— В Каир, — ответил кардинал. — Но не спешите. Дорога при свете фар не так красива, как днем.

Действительно, к тому времени, как мы добрались до равнин, стемнело. Огни придорожных поселений мелькали в окнах, создавая ощущение возвращения в современный мир после путешествия в прошлое.

— Интересные люди, — заметила Диана. — Отец Макарий совсем не похож на фанатика, каким я представляла настоятеля отдаленного монастыря.

— Может быть, отдаленность как раз и дает свободу мышления, — предположил я. — Когда ты не участвуешь в церковной политике, проще быть честным с самим собой.

— Или когда живешь среди древностей, понимаешь, что истина сложнее любых упрощений, — добавил Адриан.

Кардинал молчал, задумчиво глядя в окно на проплывающие огни.

— О чем думаете, Альберто? — спросила Диана.

— О том, что отец Макарий за полчаса сказал больше мудрого о соотношении веры и знания, чем я слышал за годы в Ватикане.

— А именно?

— Что не нужно заставлять их противоречить друг другу. Что поэзия может быть правдивее прозы. Что наша задача — помогать людям искать ответы, а не оберегать их от вопросов.

Адриан кивнул.

— И что истина, даже болезненная, лучше красивых иллюзий.

— Именно. — Кардинал повернулся к нам. — Знаете, что меня поразило больше всего? Он не боится вопросов. Живет в монастыре, следует древним традициям, но при этом открыт к новому пониманию.

— Возможно, в этом и есть настоящая вера, — предположила Диана. — Когда ты достаточно уверен в основах, чтобы не бояться деталей.

К половине одиннадцатого мы добрались до Каира. Махмуд довез нас до отеля. Номера нас ждали — кардинал предусмотрительно их забронировал.

— Завтра утром летим в Дубай? — уточнил Адриан, когда мы стояли в холле отеля.

— Да, рейс в десять утра, — подтвердил кардинал. — У нас будет время нормально позавтракать и без спешки добраться до аэропорта.

— Отлично. Тогда встречаемся утром в ресторане в восемь?

Мы разошлись по номерам. Я поставил контейнер с яшмовым резонатором на столик у окна — рядом с тем местом, где в Дубае ждет ониксовый. Два из трех ключей к древней тайне.

За окном простирался ночной Каир — современный мегаполис, выросший вокруг древних камней пирамид. Где-то там, в пустыне за городом, стоят памятники цивилизации, которая знала секреты, утраченные нами. И возможно, мы были близки к тому, чтобы некоторые из этих секретов открыть заново.

Засыпая, я думал о том, что завтра мы вернемся в Дубай с двумя резонаторами. А значит, скоро настанет время самого сложного этапа — поездки в Иорданию за третьим и последним ключом.

И после этого — финальная экспедиция к тому, что древние тексты называли Клинком Бытия.

Артефакту, способному изменить наше понимание добра и зла.