ГЛАВА 13: «ПЕРЕД ВОСХОЖДЕНИЕМ»

Вечером того же дня мы снова собрались в ресторане дубайского отеля. На этот раз атмосфера была более деловой — нужно было планировать следующий этап экспедиции. На столе лежали два контейнера с резонаторами, блокноты дяди Томаса и карты Ближнего Востока.

— Итак, — сказал Адриан, разворачивая карту Иордании, — завтра или послезавтра летим в Амман. Оттуда до Петры около трех часов на машине по хорошей дороге.

— А что с безопасностью? — спросил кардинал. — После йеменского опыта хочется быть увереннее.

— Иордания стабильна, — заверил Адриан. — Особенно туристические зоны. Плюс у меня есть надежные контакты среди местных проводников.

Я открыл блокнот дяди «История находки» на страницах, посвященных агатовому резонатору, и внимательно изучил записи. Томас был, как всегда, методичен и подробен в описаниях.

— Вот что я узнал о третьем резонаторе, — сказал я, отрываясь от текста. — Дядя изготовил его в 2018-2019 годах. Агат нашел в районе Петры, но обрабатывал в Аммане у мастера по имени Абу Салим.

— Сколько времени заняла работа? — спросила Диана.

— Полтора месяца. Агат оказался сложнее в обработке, чем яшма и оникс — более твердый, требует специальных инструментов. — Я перелистнул страницу. — Резонатор настроен на частоту 210 герц.

Кардинал наклонился к карте.

— А где именно он спрятан?

— На Высоком месте жертвоприношений в Петре, — ответил я, находя нужную запись. — Это древний набатейский священный комплекс на вершине горы высотой 1035 метров. Дядя пишет, что оттуда открывается вид на весь восточный подход к городу — именно там караванщики встречали рассвет после ночного перехода через пустыню.

— Логично, — кивнул Адриан. — Томас всегда выбирал места со смыслом, а не просто удобные тайники.

— У него есть точные координаты? — спросила Диана.

Я нашел нужную строку в записях.

— Да. 30°19’12» северной широты, 35°26’31» восточной долготы. Это координаты жертвенного комплекса. А тайник находится в пятидесяти метрах восточнее главного алтаря.

— Подробности есть?

— Расщелина в скале под естественным каменным козырьком. С этого места виден восход над горами Иордании. — Я показал им схему, которую начертил дядя на полях блокнота. — Дядя даже оставил свой обычный знак — треугольник с точкой, выбитый на внутренней стенке расщелины.

Адриан изучил схему.

— Высокое место жертвоприношений… Туда ведет крутая тропа, подъем занимает около часа. Большинство туристов туда не поднимаются — слишком тяжело в жару.

— Значит, тайник относительно безопасен, — заметил кардинал.

— Должен быть, — согласился я. — Дядя писал, что лучшее время для поиска — раннее утро или вечер. И что главное — найти правильную расщелину. Их там несколько, но только одна расположена точно на восток от главного алтаря.

Диана делала пометки в своем блокноте.

— Сколько времени планируем провести в Петре?

— Два-три дня на поиск резонатора, потом неделя подготовки к финальному этапу, — ответил Адриан. — Нужно будет организовать специальное оборудование, водный транспорт, разрешения для работы в прибрежных водах.

— А финальный этап — это где? — спросил кардинал.

Адриан и я переглянулись. Этот вопрос висел в воздухе с самого начала нашего путешествия.

— Персидский залив, — ответил я. — Согласно свиткам из синайской пещеры, место, которое древние тексты называют «Сердцем Эдема». Там должен находиться сам Клинок Бытия.

— А конкретнее?

— Пока не знаем, — признался Адриан. — Томас оставил координаты, но они указывают на водную область между Ираном и Саудовской Аравией. Возможно, небольшой остров или прибрежную зону.

Кардинал нахмурился.

— Звучит сложно с точки зрения логистики. И опасно — эти воды контролируют обе страны.

— Поэтому сначала нужно собрать все три резонатора и изучить полную инструкцию, — сказал я. — Возможно, в записях дяди есть детали, которые мы еще не нашли.

Мы помолчали, обдумывая масштаб предстоящей задачи. Поиск резонаторов в Йемене и Египте казался простой разминкой по сравнению с тем, что ждало нас в водах Персидского залива.

— А что если система резонаторов работает не так, как мы думаем? — спросила Диана. — Что если их не нужно везти к финальному месту, а можно использовать дистанционно?

— Интересная мысль, — согласился Адриан. — Томас изучал древние акустические технологии. Возможно, резонаторы создают своего рода… сигнал, который активирует что-то на расстоянии.

— Как ключ и замок? — уточнил кардинал.

— Примерно. Но вместо механического воздействия — акустическое.

Я открыл еще один блокнот дяди — «Философские заметки». В нем было много размышлений о природе древних технологий.

— Дядя писал, что древние понимали связь между звуком, сознанием и материальной реальностью лучше, чем мы, — сказал я, читая одну из записей. — Возможно, Клинок Бытия — это не физический предмет, а… состояние, которое достигается при правильном использовании резонаторов.

— Состояние чего? — спросила Диана.

— Сознания. Понимания. Прозрения. — Я закрыл блокнот. — Возможно, это инструмент не для изменения внешнего мира, а для изменения восприятия.

Кардинал задумчиво кивнул.

— Многие мистики описывали состояния, в которых им открывались фундаментальные истины о природе реальности. Если существует технология для достижения таких состояний…

— То она действительно может «изменить наше понимание добра и зла», — закончила Диана, цитируя записи дяди.

За окном ресторана загорались огни ночного Дубая. Современный мегаполис, построенный на пересечении древних торговых путей, где тысячелетиями встречались разные культуры и верования.

— Завтра займемся практическими вопросами, — сказал Адриан. — Билеты в Амман, гостиница в Петре, снаряжение для подъема в горы.

— А пока что каждому есть над чем подумать, — добавила Диана. — Мы стоим на пороге чего-то, что может изменить нашу жизнь кардинально.

— Или жизнь многих других людей, — тихо заметил кардинал.

Мы разошлись по номерам в задумчивом настроении. В моей комнате на столике у окна стояли два контейнера с резонаторами — материальные свидетельства того, что древние обладали знаниями, которые мы только начинаем понимать.

Завтра мы отправимся за третьим и последним ключом. А потом — к самой большой тайне, которую когда-либо приходилось разгадывать человеку.

Засыпая, я думал о дяде Томасе, который тринадцать лет нес груз этого знания в одиночестве. Теперь этот груз лежал на плечах четырех человек. Но от этого он не становился легче.

Скорее наоборот — с каждым днем мы все больше понимали, какую ответственность взяли на себя, согласившись пойти по пути, который начал мой дядя в Синайской пустыне тринадцать лет назад.